Воспоминания. [Книга первая] - Надежда Яковлевна Мандельштам

Надежда Мандельштам. Воспоминания

Автобиография

Родилась 31 октября 1899 года в Саратове. Отец — юрист, мать — врач. Среднюю школу окончила в Киеве в 1917 году. После школы училась живописи (мастерские Мурашко и Экстер). В 1919 году вышла замуж за О. Э. Мандельштама, писателя. Жила с ним в Москве и Ленинграде, занималась переводами, журналистикой — спорадически, по договорам. В 1930/31 году работала в штате газеты «ЗКП» (ныне — «Учительская»). В 1938 году после ареста мужа (арестован в мае 1938 года, реабилитирован в 1956 году; в комиссию при Союзе Писателей по наследству входят Эренбург, Сурков, Ахматова и др.; в «Библиотеке Поэтов» издается книга стихов — в плане на 1963 год) выехала на работу преподавателем средней школы в Калинин. В эвакуации была в Ташкенте, где сначала работала зав. отд. литературы «Дома худож. воспитания детей», а с марта 1944 года преподавателем английского языка в Ташкентском университете (САГУ); с 1949 по 1953 — старшим преподавателем каф. англ. языка в Ульяновском Пединституте; с сентября 1955 по октябрь 1958 года — в Чувашском Пединституте, где заведовала кафедрой английского языка. Затем вышла на пенсию, что было связано с работой по наследству моего мужа и с вводом меня в права наследства, и, прожив около года в Москве, поселилась в Тарусе Калужской области. Университет я окончила в Ташкенте в 1946 году по кафедре романо-германской филологии; диссертацию защищала по английскому языкознанию. Руководитель — В. М. Жирмунский. Кроме того, занималась переводами. Последние издания моих переводов — рассказы Мопассана в изд. «Огонек» и в Гослите; Синклер Эптон. Король Уголь. (Гослит). Кроме английского владею и другими индоевропейскими языками (пассивно) древними и новыми. Репрессиям я не подвергалась. Из родственников у меня есть только брат, живущий в Москве, член Союза Писателей, прозаик — Е. Я. Хазин.

Сейчас, поскольку основная работа с подготовкой О. Мандельштама закончена, я бы хотела вернуться на работу. Работала я на Инфаках (кроме САГУ), вела практические занятия, включая фонетику, и читала теоретические курсы, кроме литературы и методики.

Надежда Мандельштам

Таруса Калужской области

Ул. Либкнехта 29

Характеристика

на старшего преподавателя кафедры английского языка факультета иностранных языков Чувашского государственного пединститута им. И. Я. Яковлева

Тов. Мандельштам Н. Я., 1899 года рождения, еврейка, беспартийная, работает в Чувашском государственном педагогическом институте им. И. Я. Яковлева с сентября 1955 года. С 10 ноября 1955 года по 20 июня 1958 года т[оварищ] Мандельштам Н. Я. заведовала кафедрой английского языка. Освобождена от этой должности по личной просьбе.

За время своей работы т. Мандельштам Н. Я. проявила себя как высоко квалифицированный педагог, владеющий в совершенстве английским языком и методикой его преподавания на факультете иностранных языков. Лекции и практические занятия т. Мандельштам Н. Я. проводит на должном идейно-теоретическом уровне. Много сил приложила к тому, чтобы поднять общий уровень подготовки будущих учителей.

Тов. Мандельштам Н. Я. много помогала молодым преподавателям как в организации учебно-методической работы, так и в работе по повышению квалификации. Очень аккуратна и исполнительна. Живо интересовалась жизнью и бытом студентов. Среди преподавателей и студентов пользовалась заслуженным большим авторитетом.

Ректор Чувашского государственного пединститута им. И. Я. Яковлева

(К. Евлампьев)

Заведующий кафедрой английского языка

(Ю. Тютиков)

Воспоминания

Бабье лицо уставилось в стекло окна, и по стеклу поползла жидкость слез, будто баба их держала все время наготове.

Платонов

Только то крепко, подо что кровь протечет. Только забыли, негодяи, что крепко-то оказывается не у тех, которые кровь прольют, а у тех, чью кровь прольют. Вот он — закон крови на земле.

Достоевский. Из записных книжек

Майская ночь

...Дав пощечину Алексею Толстому, О. М. немедленно вернулся в Москву и оттуда каждый день звонил по телефону Анне Андреевне и умолял ее приехать. Она медлила, он сердился. Уже собравшись и купив билет, она задумалась, стоя у окна. «Молитесь, чтобы вас миновала эта чаша?» — спросил Пунин, умный, желчный и блестящий человек. Это он, прогуливаясь с Анной Андреевной по Третьяковке, вдруг сказал: «А теперь пойдем посмотреть, как вас повезут на казнь». Так появились стихи: «А после на дровнях, в сумерки, В навозном снегу тонуть. Какой сумасшедший Суриков Мой последний напишет путь?» Но этого путешествия ей совершить не пришлось: «Вас придерживают под самый конец», — говорил Николай Николаевич Пунин, и лицо его передергивалось тиком. Но под конец ее забыли и не взяли, зато всю жизнь она провожала друзей в их последний путь, в том числе и Пунина.

На вокзал встречать Анну Андреевну поехал Лева — он в те дни гостил у нас. Мы напрасно передоверили ему это несложное дело — он, конечно, умудрился пропустить мать, и она огорчилась: все шло не так, как обычно. В тот год Анна Андреевна часто к нам ездила и еще на вокзале привыкла слышать первые мандельштамовские шутки. Ей запомнилось сердитое: «Вы ездите со скоростью Анны Карениной», когда однажды опоздал поезд и — «Что вы таким водолазом вырядились?» — в Ленинграде шли дожди, и она приехала в ботиках и резиновом плаще с капюшоном, а в Москве солнце пекло во всю силу. Встречаясь, они становились веселыми и беззаботными, как мальчишка и девчонка, встретившиеся в Цехе поэтов. «Цыц, — кричала я. — Не могу жить с попугаями!» Но в мае 1934 года они не успели развеселиться.

День тянулся мучительно долго. Вечером явился переводчик Бродский и засел так прочно, что его нельзя было сдвинуть с места. В доме хоть шаром покати — никакой еды. О. М. отправился к соседям раздобыть что-нибудь на ужин Анне Андреевне... Бродский устремился за ним, а мы-то надеялись, что, оставшись без хозяина, он увянет и уйдет. Вскоре О. М. вернулся с добычей — одно яйцо, но от Бродского не избавился. Снова засев в кресло, Бродский продолжал перечислять любимые стихи своих любимых поэтов — Случевского и Полонского, а знал он поэзию и нашу, и французскую до последней ниточки. Так он сидел, цитировал и вспоминал, а мы поняли причину этой назойливости лишь после полуночи.

Приезжая, Анна Андреевна останавливалась у нас в маленькой кухоньке — газа еще не провели, и я готовила нечто вроде обеда в коридоре на керосинке,